Михаил Никитин, преподаватель учебного центра «Информзащита»
Коррупция и её производные давно уже не являются каким-то особым социальным феноменом в современном сообществе. Всегда и во все времена были люди, которые не стеснялись продавать свои связи с высшими эшелонами власти, теневым бизнесом или криминальными авторитетами. В простонародье и в уголовной среде таких людей называют «решальщиками». Особенность таких персонажей заключается в том, что они действуют по обе стороны закона, помогая людям решать различные щепетильные вопросы, с которыми нельзя обращаться в силовые или государственные структуры — в первую очередь потому, что за это можно попасть в тюрьму. Чего не скажешь про коррумпаторов/коррупционеров, имеющих «дорогу» во власть и достаточные материальные ресурсы, чтобы использовать служебные возможности и должностное положение «своих прикормленных» государственных служащих прежде всего в личных корыстных целях, а уж потом в интересах обратившегося заказчика.
И то, что их деятельность наносит кому-то определённый ущерб, коррупционеров совсем не беспокоит. У них нет никакого чувства вины за разложение государственной, финансовой или любой другой системы, в которой они реализуют свою криминальную деятельность. Это просто конъюнктурный бизнес, на который есть спрос, поэтому сами «решальщики» – это не какой-то специфический компонент отношений между государством и обществом, а непременный атрибут, существующий при любой государственной власти и правоохранительной системе. Поэтому российская экономическая действительность вынуждает бизнесменов считаться с этим внесистемным явлением, приводя их к осознанию того, что чем прозрачней их бизнес, с точки зрения закона, тем выше риск его потерять. Такой неожиданный парадокс, проявившийся как негативный побочный эффект в результате диверсификации рынка и развития экономических правоотношений, послужил тем спусковым механизмом, запустившим коррупционный маховик во всех сферах экономики и не только.
